"Корни", вторая глава

[Stabschef]

Глава 2.



1 сентября 1996 года. Платформа 9¾, 10:48.



По платформе носились взбудораженные первокурсники и младшие братья и сёстры студентов, возбуждённо трещали друг с другом их матери, тётушки и бабушки, толкались старшие классы… Теодору было всё равно, он давно научил себя отгораживаться от внешней суеты. Он вглядывался в толпу, ища там двоих – Драко и Панси. Но сзади появился Забини, как-то неестественно хлопнув Теда по плечу:



- Ты как?



Он удивлённо взглянул на Блейза:



- Я? Почему я?



Блейз хмыкнул, тряхнув головой:



- Ну как же – мы все волнуемся за Панси, можем и с ума сойти…



Тед скрипнул зубами:



- Забини, давай без намёков. Если можно, прямым текстом.



- Сам напросился, - пожал плечами Блейз. – Когда мы с тобой связались двадцать второго, ты психовал так, как никто из нас. И сомневаюсь, что успокоился за эти десять дней.



Нотт демонстративно отвернулся, не желая развивать тему. Кроме него никто не знал, почему он так волновался за Панси, почему до сих пор не успокоился, почему пытался оберечь её от всего этого… никто не знал.



И не должен был узнать. Пока.



- Нотт, Гадес тебя задери! – проорал кто-то над ухом. – Ты заснул?!



Он вздохнул:



- Харверт. Нет. Просто задумался. Что ты орёшь?



- А просто ты на спокойные слова не реагируешь, - весело заявила Ирэн, - молчишь и в толпу пялишься. Малфой с Паркинсон минут через пять подойдут, Эйвери, как всегда, за минуту до гудка прибежит, Мун… Кэрри, Кэролин!..



Подбежавшая Мун улыбнулась:



- Да, привет. И не ори, Ирэн, ладно?..



- А где Забини? – глупо поинтересовался Тед. Ирэн закатила глаза:



- Нет, ты когда начнёшь реагировать на внешние раздражители? Ещё Милли прибежала, и они пошли купе занять.



- Опять Нотту втык делаешь? – раздался полный веселья голос Драко. – Ирэн, не трать нервы, это ж бесполезно, он давно уже абстрагировался!



- Идите вы, - буркнул Теодор, - ладно, Эйвери ждать будем или пойдём?..



- Как же не ждать? – пожала плечами Кэролин. – Он ведь потом…



- О, какие люди!



- Это ты кого назвал людьми, Рон, а? Слизеринцев, что ли?



Ирэн усмехнулась:



- Спасибо, Грейнджер. То, что ты фактически сказала, что мы нелюди – это даже комплимент. По крайней мере вы не сравнили нас с собой, то бишь с тараканами.



Уизли молча налился краской, затем лучезарно улыбнулся:



- Паркинсон, а тебе как живётся? Ты там с ума в одиночестве не сошла?..



Если бы Харверт не схватила Панси за плечо, та бы кинулась на гриффиндорца с кулаками. Остальные молча изменились в лицах, сделав шаг вперёд.



- Нет, она не сошла с ума, - спокойно ответил Теодор. – И не была в одиночестве. Ты мне вот что ответь, Уизли: ты знаешь, что это такое, что она испытала? Нет. Конечно, я желаю тебе узнать, но раз не знаешь – то и молчи. А вы двое постарайтесь ответить: если бы у кого-то из вас случилось что-то подобное, вы бы что сделали? Вы бы кинулись ему помогать? Сейчас, как же. Отвернулись бы, и всё. Его имя замарано, его семья – никчёмное азкабанское отродье, и всё в этом духе. А если бы и помогли, то только из желания порисоваться. И ещё – просто, чтоб вы знали – если бы с кем-то из вас это случилось, мы бы вам по этому поводу не сказали ни слова. Пусть вы думаете иначе, хотя какое нам дело до того, что вы думаете, - он мельком взглянул на вокзальные часы. – Всё. Пойдёмте?.. – обернувшись к товарищам.



- Привет! – объявил сзади Эйвери. – О чём сыр-бор?



- Уже ни о чём, - скрипнула зубами Ирэн.



После чего схватила Ника за рукав и уволокла в вагон, в это же время взбиралась Кэролин. Тед, приобняв Панси за плечи, почти втащил её на подножку, последним в поезд, даже не хватаясь за поручень, вспрыгнул Драко, взглянув напоследок на гриффиндорцев. Те стояли молча. Поттер отвернулся, и его лица не было видно, Грейнджер же с Уизли таращили глаза. Малфой слегка прикрыл вагонную дверь и двинулся вслед за однокурсниками. Поезд издал первый гудок.



***



1 сентября 1996 года. Хогвартс-экспресс, купе № 16, 11:01.



- Мне кто-нибудь объяснит, что происходит? – раздался из коридора голос Николаса.



- Ничего особенного, - отвечала ему Ирэн, - всё стандартно. Уизли тактично напомнил Пэн о недавних вялотекущих событиях.



Дверь в купе открылась, шестеро слизеринцев зашли в помещение и расселись рядом с Миллисент и Блейзом.



- А я, - продолжил Теодор, - так же тактично предложил ему поставить себя на её место.



- В результате, - завершил Драко, - они стояли там с отпавшими челюстями. Уизли и Грейнджер, по крайней мере, рожу Поттера не видел.



- Да что они, совсем уже стыд потеряли? – гневно вопросила Милли. – Пусть даже они, но хоть капля совести у людей должна быть?



- Миллисент, Мерлина ради, - поморщился Забини, - искорени ты эту свою привычку – ну не равняй всех под свою колодку. Да, если бы у них случилось что-то в этом духе, мы бы промолчали, а они – это они.



- Почти то же, что я сказал, - вздохнул Тед, - великий Мерлин, Пэн, ты как?



- Меня раздражает этот вопрос, - чересчур спокойным голосом ответила Паркинсон, - но я отвечу. Не так плохо, как могло бы быть. Спасибо тебе.



Теодор только кивнул в ответ, разваливаясь на сиденье. Блейз краем глаза посмотрел на Ирэн. Раскрасневшаяся от гнева, мечущие молнии серо-зелёные глаза, небрежно сплетённые в косички тёмно-рыжие волосы… Она была похожа на Эйвери, издали их даже можно было принять за сестру и брата, только у Ника глаза были чисто бутылочно-зелёного цвета, и волосы не тёмно-, а светло-рыжие. Но стоило пообщаться с ними, как мгновенно становилось понятно – они полярно разные. Хотя с первого курса именно Харверт и Ник как-то незаметно для всех сошлись, кто-то даже говаривал о них, что на факультете нет двух более похожих людей – и фатально ошибся. Характеры Ирэн и Николаса были настолько различны, что многие ещё удивлялись: такие разные люди – и такие друзья… И только Милли тогда вынесла оригинальную трактовку – чем больше в людей различий, тем легче они сходятся.



Что такое «дружба» на слизеринском языке? Доверие. Уверенность в человеке. Верность своему другу. Там не боялись предательства от близких, просто потому, что знали – если человек стал тебе близок и считает тебя близким, он не предаст. И это доверие в Слизерине всегда было взаимным. Либо появлялось одновременно и навсегда, либо не появлялось вообще. Слизеринцы разбирались в людях, знали, от кого чего можно ожидать, видели, кто силён, кто слаб, кто глуп и неосторожен, кто взвешивает каждый шаг – они просто знали жизнь. И, когда их называли бесчеловечными, молчали. И внутренне усмехались, каждый раз думая: «Вам ещё учиться, учиться и учиться, уважаемые».



- Мне интересно, где Крэбб с Гойлом, - вдруг решила разрядить обстановку Миллисент.



- А ты разве не слышала? Их исключили, - довольно спокойно отозвался Блейз.



- Макгонагалл обнаглела, - буднично сообщил Драко, - насколько знаю, у них было по три СОВы. Равно как некогда и у близнецов Уизли. Надеюсь, всем всё понятно?



- Почему мы? – Ирэн скорее думала вслух. – Почему именно нас начали травить? Раньше такого не было. Из-за случившегося? Но при чём тут мы? Неужели понять друг друга можем только мы – и никто больше?



- Харверт, ты ненормальная, - безапелляционно изрёк Николас. – От кого ты понимания ждать собралась? Я надеюсь, не от Грейнджер и Уизли?



- А может, от Поттера, - фыркнула она. – Нет, Ник. Я не знаю. И потом, я просто размышляла вслух.



- Скажи ещё, что сама с собой разговаривала, - не успокаивался Эйвери.



- Ладно, хватит, - осадил его Блейз. – Ирэн, а ты и вправду – зачем всё это?



- В кои-то веки не могу ответить на вопрос, - ухмыльнулась Харверт. – Я же говорю – мысли вслух.



- Так, всё, - отрезала Кэролин, - хватит философий, закрываем тему. Вы не знаете, кто будет защиту вести?..



И только Теодор открыл рот, чтобы ответить, как дверь купе скользнула в сторону, и на пороге появился как-то излишне спокойный Гарри Поттер.



***



1 сентября 1996 года. Хогвартс-экспресс, купе № 24, 11:04.



- Что такое с Ноттом? – ругалась сквозь зубы Гермиона. – Философия с откровениями…



- Да у него совести нет, - буркнул Рон, - он капает нам на мозги, думая, что оскорбляет.



- Зря вы так, - тихо, под нос, произнёс Гарри, так, что никто не слышал.



- Что-что? – прищурился Рон.



- Нет, ничего.



Если Рон и Гермиона, как всегда, думали о слизеринцах, разумеется, нелицеприятно, то Гарри над словами Нотта задумался. Он сам себе не мог объяснить, почему. Возможно, потому, что Теодор был прав. «Если бы у кого-то из вас случилось что-то подобное, вы бы что сделали? Вы бы кинулись ему помогать? Сейчас, как же. Отвернулись бы, и всё. Его имя замарано, его семья – никчёмное азкабанское отродье, и всё в этом духе. А если бы и помогли, то только из желания порисоваться. И ещё – просто, чтоб вы знали – если бы с кем-то из вас это случилось, мы бы вам по этому поводу не сказали ни слова». Конечно, он был прав. Гарри и сам понимал, что такие мысли по отношению к родному факультету – мягко говоря, неполиткорректны – но видимо, Шляпа всё же была права в своём изначальном выборе.



Семьи слизеринцев начали травить. Открыто, не страшась. Все возомнили себя неизвестно кем, решили, что могут повелевать человеческими судьбами. Авроры, министр. Дамблдор. А теперь начался учебный год, и скоро травля перекинется на сам факультет Слизерин.



Гарри поднялся.



- Ты куда? – Рон тоже вскочил.



- Куплю еды, - ляпнул Поттер, просто, чтобы отвертеться. И быстро захлопнул дверь перед носом Уизли.



Он и сам не знал, зачем ищет их. Поговорить? Невероятно. Извиниться? Ещё невероятнее. Он сделал шаг вперёд. Ладно. Сказал купить еды, надо купить еды. Буфетчица должна быть где-то рядом с машинистом, а они сейчас ехали в первом вагоне. И Гарри направился к кабине.



- Почему именно нас начали травить? – он узнал голос Харверт. - Раньше такого не было. Из-за случившегося? Но при чём тут мы? Неужели понять друг друга можем только мы – и никто больше?..



Он замер, прислушиваясь. Он не мог поверить в услышанное – неужели слизеринцы вот так вот откровенничают друг с другом? Неужели и между ними есть человеческие, а не только вынужденные, отношения? И почему гриффиндорцы выдумали этот идиотский и, наверное, несуществующий «Слизеринский Кодекс Чести»? Когда-то кто-то захотел объяснить слизеринские поступки и брякнул: «Может, у них кодекс какой?»… «Мы ведь хватаемся за любые дурацкие версии происходящего, как за соломинки, даже не пытаясь понять это происходящее. Нотт и впрямь прав…»



Мун начала переводить тему на учителя ЗОТС, и Гарри, собравшись с силами, толкнул дверь их купе.



***



1 сентября 1996 года. Хогвартс-экспресс, купе № 16. 11:06.



- Поттер? – «удивлённо» округлил глаза Николас. – О… Ребята, кажется, у кого-то не только обычный, но и топографический кретинизм. Понимаешь, Поттер, это наше купе. Наше, в котором из года в год ездим мы. Твои друзья, наверное, в каком-то другом. Мы, конечно, могли бы пройтись с тобой по поезду и поискать их, но извини, слишком много чести. Так что постарайся найти их самостоятельно.



- Нотт, - не обратив внимания на выпад Ника, обратился Гарри, - могу я с тобой поговорить?



- Со мной? – дёрнул бровью Тед.



- С тобой, - терпеливо кивнул Поттер. – С тобой и с Харверт. Наедине, желательно.



- Если ваше львиное племя страдает хронической скрытностью, - резко ответила Панси, - то не проецируй это на нас. Нам друг от друга скрывать нечего.



- Ты нелогична, Пэн, - чуть усмехнулась Харверт, вставая. – Если у нас друг от друга и впрямь нет особых тайн, то у Поттера могут быть личные разговоры. Тед, пойдём. Мне кажется, наш герой хочет выговориться.



Теодор, пожав плечами, встал, и компания вышла в коридор. Ирэн захлопнула дверь.



- Мы тебя слушаем, - обернулась она к Гарри. – Точнее, сначала позволь вопрос. Как долго ты стоял тут за дверью, пока мы разговаривали?



- Когда ты начала говорить сама с собой. Подожди пока. Нотт, что ты имел в виду, когда говорил, что мы помогаем кому-то лишь из желания порисоваться?



- Прости, что разочарую, - с иронией отозвался Теодор, - но я не думал, что ты туп настолько. Хорошо, я отвечу. Я имел в виду, что вы позеры, Поттер, понимаешь теперь? Если не знаешь, что и это означает, я уже яснее сказать не могу. Посмотри в словаре.



- Это я понял, - процедил Поттер сквозь зубы, - я о другом. Почему ты считаешь себя вправе заявлять об этом? Можно подумать, ты очень хорошо знаешь наш факультет.



- А как будто вы очень хорошо нас знаете, - парировал Тед. – Какова, вы думаете, наша цель? Изводить всех? Издеваться над всеми? Мы не изводим тех, кто этого не заслуживает. Мы принимаем вызовы, но сами бросаем их, только если видим перед собой сильного соперника, который ещё и напрашивается на это. Мне неприятно говорить это, но именно потому наши факультеты вечно враждуют. И мы, и вы – сильные соперники, мы составляем друг другу огромную конкуренцию, умеем бороться – только кто-то сдаётся, а кто-то выходит из борьбы победителем.



- Стоп, - Гарри поднял ладонь, - что ты психолог и отлично читаешь монологи, я уже понял. Но вы и впрямь способны… - он сделал паузу, - рискнуть собой за того, кто вам близок? Без всякой задней мысли?



- А почему ты так категорично заявляешь, что это невозможно? – передразнила его Ирэн. – Мы знаем людей. И жизнь. А вы – ещё нет. У вас оптимизм, у всех цветочки за ушами. И все хорошие, добрые и радостные. А ты, я думаю, если захочешь, можешь нас понять. Я не берусь говорить, что знаю твою жизнь, но мне кажется, у тебя в ней достаточно темноты, чтобы понять нашу. Я надеюсь, мы дали ответы на твои вопросы. И подумай над всем этим, Поттер. Настоятельно рекомендую.



И, не глядя больше на него, слизеринцы вошли в своё купе.



- Какого чёрта, вас просили? – встретил их раздражённый голос Малфоя, едва они переступили порог.



- Нет, - пожала плечами Ирэн, - просто снова переругиваться было бы бессмысленно. И потом, мы ему много материала подкинули. Пусть подумает, ему полезно.



- Ему, - с сомнением протянул Блейз, - вредно. И так голова всё время болит.



- Что-то мы не в меру заботливые, - со смешком вздохнула Кэр.



- А чего ты удивляешься, - мгновенно ухватилась за сарказм однокурсницы Миллисент, - ты ведь у нас… с хаффлпаффскими корнями, если не ошибаюсь?



Мун ничего не ответила, только усмехнулась. Ирэн стиснула зубы. Почему тогда, на четвёртом курсе, когда ей самой понадобилась помощь, а лучшая подруга, Милли, была в больнице, она обратилась именно к Кэр? Если бы подошла к Панси, сейчас бы никаких проблем не было. Пэн на курсе любили все, она была общительным и чересчур понимающим человеком. И обычно за помощью обращались к ней. А тогда Ирэн с каким-то пустяковым вопросом подошла к Кэролин. Та ей помогла, потом они разговорились о каком-то пустяке, а к вечеру уже могли считать друг друга – если не друзьями, то хоть приятельницами. Но Миллисент пролежала в больничном крыле ещё несколько дней, и за это время Кэр и Харверт сблизились окончательно. И всё усложняло то, что отношение Буллстроуд к Мун и без того всегда было отрицательным.



Ирэн не боялась говорить Милли о случившемся. Она знала подругу, прекрасно могла предположить, какова будет её реакция. И правильно предполагала. Многие потом пытались убедить Миллисент, что от её дружеской ревности никому не жарко, не холодно, но более или менее успокоилась только после слов Николаса: «Ну и что ты психуешь? Я с твоей Харверт ношусь как с писаной торбой едва ли не с первого дня занятий, и что? Ко мне-то ты её не ревнуешь!»…



- А какая разница? – процедил сейчас Драко. – Главное, не с гриффиндорскими.



Милли фыркнула, но развивать тему не стала. Харверт сидела, сцепив руки в замок. Заметивший это Блейз слегка потряс её за плечо:



- Ты что?



Она вздрогнула:



- А?.. Нет, ничего. Просто вспомнила. И задумалась.



- А… - покивал Забини. – Ну-ну. Верю-верю.



- Ладно, - махнула рукой Ирэн, - Кэр была права – надо перевести тему.



- А как ты её переведёшь? – закатил глаза Тед. – Лично я вообще спать хочу.



- Устал от своей же философии? – ухмыльнулся Драко. – А вообще и вправду, глупости всё это. Давайте что-нибудь с квиддичем решим?..



***



1 сентября 1996 года. Станция Хогсмид, 21:08.



По платформе длинной шеренгой вышагивали восемь слизеринцев. Шли, не глядя под ноги, а прямо перед собой, весело переговариваясь, - они выглядели лидерами, хотя думали, что очень долго ещё и не будут ими, - когда на Кэролин внезапно налетел кто-то в гриффиндорской форме, и девушка свалилась на платформу, больно ударившись правой рукой.