Пролог
Глава 1.
О крёстных и крестниках.
Отчаянный стук в дверь в полночь, когда ты копаешься в себе и без успеха пытаешься выйти из депрессии, куда только что сам себя и загнал, хоть кого выведет из себя. Но обратно могут вернуть крики на тему «это я, открой немедленно дверь, нам – и только нам двоим – нужно поговорить». Он мало кому доверял, но Кэтрин занимала почти первое место в этом крохотном списке. Драко неверяще взглянул на створку.
- Драко, - повысила голос коридорная Кэт, - либо ты мне
сей-час-же откроешь, либо я выломаю дверь. Ногой там или ещё каким-нибудь способом. И не думай, что я этого не сделаю, многоуважаемый крестник.
- Сделаешь, - он почти впервые открыл рот с момента приезда домой, и сам поразился, насколько его голос теперь был не похож на тот, «доканикулярный». – Ты – сделаешь. Но зачем такими способами? Можно просто Алохоморой…
- У меня палочки с собой нет, - рявкнула Кэтрин, видимо, окончательно растеряв остатки терпения. – Я в последний раз тебе говорю:
открой дверь по-хорошему. По-плохому я её и сама открою.
Зная горячность крёстной, - несмотря на то, что окончила она Слизерин, - Драко решил не рисковать, встал и распахнул дверь. Вопреки ожиданиям, Кэтрин не влетела в комнату, словно вихрь, а тихо вошла и села на кровать. Драко молча смотрел на неё – сейчас, непривычно тихая, при привычной громкости минуту назад, она казалась ему какой-то… ненастоящей, что ли… Наконец она взглянула на него снизу вверх:
- Ну привет, - вздохнула Кэтрин. – Давненько не виделись, Драко.
- Что-то случилось? – он искренне рассчитывал на то, чтобы «что-то» случилось. Это бы всё объяснило, а он терпеть не мог какие бы то ни было неопределённости.
Кивнув, Кэтрин с невероятной и незнакомой осторожностью встала:
- Ты читал газеты?
Он одарил её красноречивым взором. Она вздохнула:
- В таком случае – возьми. Я думаю, просто проглядев первую полосу, ты всё поймёшь. На.
С нарастающей тревогой – хотя он и сам не понимал, чему тревожится, - Драко медленно сел в кресло и принял газету из рук Кэтрин.
читать дальшеИ, как и мать, не поверил в написанное. Прочитал два раза, три, четыре – нет, всё оставалось таким же. И приглушённый свет в комнате, и сумасшедшая улыбка Кэтрин, и эта статья, словно сбрасывающая с плеч несколько особо тучных великанов… Он потрясённо воззрился на крёстную, та молча ухмылялась и глядела куда-то в пространство.
- Э… Кэтрин…
- Да, Драко, я понимаю, - отрешённо произнесла она, - я понимаю, ты… как бы это сказать…
- Чувствую себя так, будто только что выбрался из-под завалов, - помог ей Драко.
- И стало легче дышать? – продолжая так же сатанински улыбаться, Кэтрин весело посмотрела на крестника. Тот фыркнул. Снова вздохнув, Кэт пересела с кровати на подлокотник кресла, где сидел Драко и – только для усидчивости – положила руку ему на плечо. Затем забрала газету и, швырнув её на пол, пинком запульнула под кровать.
- Хорошо обращаешься с подарками судьбы, - мрачно усмехнулся Драко.
- А, - махнула она рукой, - ты собрался вешать это в спальне на самое почётное место? Сейчас вот обзову Мальчиком-Который-Выжил-Из-Ума, что делать будешь?
Вопреки ожиданиям Кэтрин, косвенное напоминание о Поттере даже не вывело Драко из себя. Он исподлобья посмотрел на крёстную:
- А собственно… очень справедливо.
- Та-а-ак… - присвистнула Кэт. – Значит, вот что. Давай-ка ты прекратишь эти глупости, и…
- Это не глупости, - тяжело вздохнул он, - можешь ты понять?
- Могу, - неожиданно кивнула она, - очень даже могу. И знаешь, хвалю. Самоанализ дело хорошее, особенно в твоём случае.
- Ага, - хмыкнул Драко, - а если он переходит в самокритику, да ещё в очень сильную самокритику…
- О, - обрадовалась чему-то крёстная, - а это вообще замечательно! – и, заметив постепенно розовеющие щёки Драко, поспешно добавила: - да ты не закипай, а попробуй разобраться, почему это я так радуюсь.
Он ухмыльнулся:
- Не потому ли, что всё моё прошлое можно было обозвать словами «ужасный ребёнок»?
- Бинго, - хихикнула Кэт. – Нет, я серьёзно. Ты мне вот что скажи: до чего ты додумался за эти дни?
Он в очередной раз поразился её проницательности. Но промолчал. Кэтрин вздохнула, неизвестно в какой раз за ночь, встала и зачем-то распахнула окно:
- Ну и духота тут у тебя, - бросила она, не оборачиваясь. – Драко, я вопрос задала.
- С каких пор ты у нас психолог? – буркнул он; не то, чтобы ему не хотелось сейчас разговаривать об этом, просто ещё оставалось впечатление от прочитанной статьи. С другой стороны, надо же чем-то перебить это впечатление…
- С тех пор, - Кэт села обратно на кровать крестника, - как ты, уважаемый, псих. То есть с самого твоего рождения.
- Ну спаси-и-ибо… - протянул Драко, впрочем, ничуть не обидевшись. На Кэтрин долго обижаться было нельзя. В ответ она только улыбнулась. Покачав головой, он замолчал.
В тишине прошло ещё несколько минут, пока Кэт не осведомилась:
- Ну что? Сказать нечего?
- Да нет… - пробормотал Драко, глядя в окно. – Просто… знаешь, ведь все мы когда-то были подростками…
- Ты, ха-ха, по закону, сам ещё подросток. Но сейчас не в этом дело. Ты пытаешься сказать, что вроде как повзрослел?
Кивок. Кэтрин слегка закатила глаза:
- А я вот не знаю, как можно понять, взрослый ты уже или нет…
- Я тоже не знаю. Потому и спрашиваю у тебя: вот если ты вспоминаешь какие-нибудь… моменты своей жизни… когда они были, ты чувствуешь себя прямо на высоте, а сейчас, анализируя… - от бесконечного повтора этого слова он скривился, - думаешь: «Мерлин, ну и…» сама понимаешь. Это можно считать?
Драко решительно отказался понимать, чему его крёстная так поразилась – брови её потерялись в волосах, губы сложились в безмолвное «О». Наконец, кое-как справившись с приступом изумления, Кэт только обалдело кивнула.
- Да-а… - протянула она. – Да-а… Это можно считать… только это… не в твоих… э…
- Не говори, - усмехнулся он, - сам удивился.
Кэтрин фыркнула и, уже не сдерживаясь, принялась хохотать. Это был какой-то счастливый смех ребёнка, который наконец-то получил то, чего так давно требовал. И, догадавшись, что же получила сейчас его крёстная, Драко тоже принялся тихо смеяться.
***
В доме номер четыре по улице Тисовой горело только одно окно. Да и немудрено – на часах было уже полпервого, а «благочестивые» обитатели городка Литтл-Уингинг привыкли ложиться не позже двадцати двух тридцати.
Однако в доме номер четыре жил некто неблагочестивый.
Гарри Поттер поставил очередную запятую в трактате по заклинаниям, тихо ругнулся себе под нос и решительно убрал пергамент, учебник и перья в привычный тайник. Работа совершенно не клеилась. И покоя ему не давала сегодняшняя… вернее, уже вчерашняя статья в «Ежедневном пророке».
Взглянув на пустую клетку (Букля отправилась к крёстной с очередным письмом), Гарри погасил свет и улёгся на кровать. Он не спал, не спал уже очень давно. Вернее, какими-то урывками, днём, в редкое свободное время, он проваливался в короткую дрёму – только дрёму, и ничего больше. После июньских событий он попросту боялся спать. Боялся кошмаров. Его снабдили ценными указаниями, какими-то туманными психологическими разговорами – однако о зелье для сна без снов никто не позаботился.
Внезапно в комнате раздался аппарационный хлопок и, прежде чем Гарри смог выхватить собственную палочку из-под подушки, прозвучало тихое «Люмос». В темноте резко проявилось лицо – а затем и полностью его крёстная, Кэтрин Блэк [1].
- Псих ты всё-таки у меня, - без обиняков вынесла она диагноз. – Чёрт, многовато психов…
- А кто ещё? – осведомился Гарри, свалившись обратно – сил не оставалось уже никаких. Кэтрин усмехнулась:
- А то ты не знаешь.
- Самокритично, - фыркнул он. Показалось ему, или она правда чуть вздрогнула?..
- Ладно, - решительно заявила Кэт, - проехали. Даже не буду спрашивать, как ты – я прекрасно знаю, что хуже некуда. Я сама не лучше. Но что это за бред, который ты мне написал?
- А, - он махнул рукой, - я так и думал, что ты не поймёшь…
- Да уж, где мне, - хихикнула Кэтрин, усевшись на стул. Внезапно глаза её наткнулись на лежавший на столе «Пророк». – Так… Ты об этом?
Он только кивнул. Кэт пожала плечами:
- И почему это ты, дорогой крестник, так обеспокоен судьбой Люциуса Малфоя?
- С чего ты взяла, что…
- Значит, я не так поняла твоё письмо, - перебила его Кэтрин, - потому что оно просто дышало беспокойством. Или ты, может, беспокоишься за… ага…
Она подняла брови (на этот раз почему-то обе):
- Ты волнуешься, как бы дражайший отпрыск семейства Малфоев не сделал бы тебе чего вследствие пожизненного заключения его отца?
Гарри молчал. Он и сам не мог ничего понять. С одной стороны, крёстная была права целиком и полностью, а с другой… почему-то Гарри казалось, что этого «чего-то», что прогнозировала сейчас Кэтрин, не произойдёт. То есть вполне оправданной малфоевской мести.
В последнее время он даже не понимал, почему завалил прорицания. Хотя оценки СОВ ещё и не прислали, он был уверен, что выставят ему «Т» как максимум. А сейчас вообще что-то предполагал, прогнозировал…
- Гарри! Ау! Подавай признаки жизни, когда к тебе обращаются, талисман мира! А то я уже беспокоиться начала, не подсыпали ли тебе твои дорогие родственники что-нибудь в еду…
- Ой, Кэт, я сам не знаю… - отчуждённо отозвался Гарри. – Я думать не могу, сама понимаешь…
- Я тоже не могу, - кивнула крёстная, - но мне приходится, и у меня получается. Знаешь, я дам тебе один совет, хороший совет. Когда у тебя чёрная полоса, и не просто полоса, а… не знаю, минное поле какое-нибудь, ты старайся не уходить в себя – а то ведь мы тебя потом не найдём – а просто дай себе – не побоюсь этого слова – приказ. Не раскисать. Поможет, вот увидишь. Честно.
Она встала:
- Ну ладно. Я, собственно, заходила больше насчёт письма. И вот что – двадцать второе, час дня. Усёк?
Она ухмыльнулась, и Гарри невольно вспомнил, что закончила она Слизерин. Хотя он до сих пор не понимал, почему.
- Усёк, - он улыбнулся в ответ. Кэт кивнула:
- Вот и ладненько. Кстати, Гарри…
Она сунула руку в карман и протянула крестнику бутылёк со светло-серебристой жидкостью:
- Как раз на три ночи. Для сна без сновидений.
Взяв зелье, Гарри, не скрывая удивления, взглянул на Кэтрин:
- Ты прочла мои мысли?
- Было бы что читать, - она широко улыбнулась. – Ладно, Гарри. Давай, держись, до двадцать второго.
И быстро аппарировала. Комната погрузилась в кромешную тьму, а Гарри уже лежал на кровати в обнимку с подушкой и впервые за лето спал крепко и спокойно.
__________________________________
[1] Не надо спрашивать у меня, чья же Кэт всё-таки крёстная – Гарри или Драко. См. ниже.
***
Это был её маленький план, оформившийся ещё при разговоре с Драко. Но обсудить этот план с Орденом – а уж тем более тет-а-тет с братом – было простой необходимостью.
Мда. Меньше думай о близких, Кэтрин, а то, как сейчас, они возникнут прямо из воздуха.
Ну, предположим, не из воздуха – но из темноты. Кэтрин поднималась по лестнице, Ремус – спускался, и, если бы они не вцепились друг в друга и в перила – возможно, конечности оказались бы переломаны у обоих.
Поняв, что равновесие сохранено, и она более-менее твёрдо стоит на ногах, Кэтрин взглянула на брата:
- И даже не спрашивай меня, что я делала внизу в час, где шлялась и всё такое прочее. Я устала и не в состоянии разговаривать.
- Я понимаю, - почему-то шёпотом отозвался он, хотя в доме были только они двое. – Я читал сегодняшнюю газету.
Они уже поднялись на второй этаж; в холле горел приглушённый свет, и Кэт внимательно уставилась практически в собственное лицо – хотя, закралась в сознание глупая мысль, оно бы и было у меня таким, будь мы с Ремом братьями-близнецами, а не братом и сестрой… того же качества… так, Кэти, ЗАТКНИСЬ.
- Похоже, я не слишком устала, - она уселась на диван около лестницы, Рем присел рядом. Секунду они молчали, потом Кэтрин очень осторожно поинтересовалась:
- И что ты об этом думаешь?
Ремус промолчал, а Кэт и не слишком надеялась на ответ. Затем вздохнула:
- Рем, тебе запираться от меня нет смысла. Или ты школу забыл? Потом, я запросто… а, ладно, проехали.
Улыбнувшись, он уставился на сестру «былым мародёрским» взглядом, та фыркнула:
- Вот видишь. Сегодня… - она покосилась на висящие в углу часы, - всё равно собрание. И знаешь…
- Не знаю, - обрывки школьных воспоминаний его, как говорится, пробрали. Кэт закатила глаза:
- Чтоб тебя… Так вот, по этому поводу я уже успела поговорить и с Нарциссой, и с Драко, и с Гарри, в общем…
И, предчувствуя долгие вопросы, полностью изложила брату и прошедшие за час события, и собственный план относительно обоих её крестников…
***
Стол в центре гостиной на секунду вспыхнул красным огнём, затем по его поверхности быстро поползли слова орденских клятвы и девиза, ещё через пару мгновений на крышке стола начало проявляться изображение феникса с сильно искажёнными пропорциями. Альбус Дамблдор опустил палочку.
Кэтрин, не вникая в повестку дня – она и так прекрасно знала, что на ней будет – Кэтрин оглядела публику. Уизли. Артур, Молли, Билл, Чарли. Взбалмошная семейка, без особого успеха пытающаяся заботиться о других. Нимфадора (действительно, перекорёживает от её имени…) Тонкс. Не менее безбашенная, но самоотверженная особа. Чем-то на них похожа… Хмури. Аластор ака Шизоглаз. Нельзя назвать его параноиком, нет, ни в коем случае – это пока ещё не паранойя, но почти. Аластор близок к финишу. Её брат. Без комментариев. Ещё несколько человек… Сама она сидела между Альбусом и Северусом Снейпом. Повезло, Кэт. Ну, Альбус. Директор Хогвартса, прямой бог и судья всех, собравшихся за этим столом, невероятно умный и хитрый манипулятор… в то же время, опять-таки, самоотверженный… Ну сколько раз можно разбирать по полочкам характер Дамблдора? Бесчисленное множество – и всё равно не разберёшь.
А Снейп – это совершенно отдельная песня. Особенно для неё, Кэтрин. Отогнав воспоминания, она тряхнула головой и как сквозь вату услышала голос Альбуса:
- …сегодня ночью прошло очередное собрание Упивающихся Смертью, - и, без всякой паузы, - Северус, что ты можешь сказать по этому поводу?..